МРТ мягких тканей в Самаре

Обращение к врачу  Ткачёву М.В. (Самарский онкологический диспансер) стало трагической ошибкой и тяжелейшим испытанием

В декабре 2020 г. поступила в отделение общей онкологии Самарского онкологического диспансера для проведения хирургического лечения.
Клинический диагноз свидетельствовал о ранней стадии заболевания, минимальном размере опухоли и её  достаточно благоприятных характеристиках. Проведённые диагностические обследования свидетельствовали об отсутствии поражения лимфатических узлов. Это давало надежду на полное излечение и быстрое восстановление.
В соответствии со стандартами оказания онкологической помощи, мне была показана секторальная резекция (лампэктомия) с проведением биопсии сторожевого лимфатического узла (БСЛУ). 
Новый метод лечения позволял отказаться от устаревших и калечащих операций с полным удалением всех лимфатических узлов и избежать тяжёлых осложнений вплоть до инвалидности, минимальные разрезы способствовали достижению хорошего косметического результата. 
Такое лечение успешно проводится в крупнейших медицинских онкологических центрах страны,  где есть высококвалифицированные кадры  и необходимое оборудование.
Специалисты Самарского онкологического диспансера  заверили, что проводят подобные операции и гарантировали успешный результат, что нашло отражение в медицинских документах.
Накануне операции  провели дополнительное обследование, которое подтвердило наличие опухоли минимальных размеров и прежней локализации, никаких изменений выявлено не было. 
Однако,  на следующий день мне выполнили совершенно другую операцию, которая ничего общего не имела с заявленной в документах и  подписанной мной в ИДС.
Медицинская бригада во главе с лечащим врачом, хирургом Ткачёвым М.В. и радиологом Александровым В.А. не справились с выполнением стандартов лечения, сигнальный лимфатический узел не определили. 
Провал операции от меня скрыли, не сказав об этом ни до, ни после её проведения, объяснять причины не считали нужным, тем более  знакомить с новым планом лечения и предупреждать о возможных рисках — всё решили за меня, грубо нарушив закон. 
Операционный конвейер был запущен, никто не собирался по этому поводу менять график, план нужно было выполнить любой ценой. В назначенное время привезли в операционную, дали наркоз и в состоянии полной беспомощности, когда я не могла осознавать происходящего,   провели необоснованно завышенный и заведомо калечащий объём оперативного вмешательства, с использованием наиболее агрессивной техники исполнения, применяемой ещё более 100 лет назад больным на поздних стадиях заболеваниях, выскребая до костей. Тяжёлые осложнения такого вмешательства известны каждому хирургу, но это не волновало моего лечащего врача.
В результате проведенного хирургического «лечения», удаления здоровых лимфатических коллекторов, возник сильнейший отёк молочной железы,  груди и части руки на стороне операции.
Лимфатический отёк осложнился присоединившейся инфекцией — рожистым воспалением, рука практически не функционировала, требовалась посторонняя помощь.
В ходе операции повредили жизненно важные нервы, что привело к потере чувствительности на стороне операции и дефекту в области спины — образовалась «крыловидная лопатка». Проведение МРТ зафиксировало повреждение грудной мышцы и фиброзные изменения тканей в виду их значительной травматизации.
Косметические результаты  также ужасны: дефект отсутствия мягких тканей в подмышечной области (образовалась «яма»), выпирающая лопатка и огромный шов, пересекающий всю подмышечную область с выходом  на грудную стенку, почти смыкаясь с другим швом на оперированной молочной железе.
В результате оказанной медицинской «помощи»    в ГБУЗ СОКОД период нетрудоспособности составил 5 месяцев!
Вред от проведённого хирургического вмешательства превысил предполагаемую терапевтическую пользу, полученные осложнения оказались неустранимыми, несмотря на проводимую реабилитацию.
Оказание некачественной медицинской помощи и грубое нарушение прав застрахованного лица  подтвердила независимая экспертиза, проведённая  в крупнейшем онкологическом центре страны — НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова.
Всего этого не случилось, если бы мне выполнили  лечение квалифицированные специалисты, имеющие достаточно опыта,  знаний,  способных принимать оптимальные  решения  в интересах своих пациентов.
Считаю, что проведенное оперативное вмешательство с необоснованным удалением всех лимфатических узлов пациентке, которой такое вмешательство не было показано, не принесло никакой пользы, только заведомый вред, является хирургической и онкологической неудачей хирурга Ткачёва М.В.