Лечение инфаркта миокарда — отзывы пациентов
Мой папа после двух проведённых операций в отделении сердечно-сосудистой хирургии обл. больницы Белгорода (не бесплатно) (в ноябре — на сонную артерию, после чего в результате пореза части голосовой связки, голос сильно хрипел и мог разговаривать не более минуты; и в декабре — установка подколенного шунта на ноге, который по результатом УЗИ оказался непроходим) обратился в Научный Центр сердечно-сосудистой хирургии им. АН.Бакулева на Ленинском проспекте. Пришёл вызов, и 11 мая 2021 года мы уже были на Ленинском проспекте на приёме у замечательного кардиолога Тужиковой Людмилы Романовны. Папа (84 года с сопутствующими заболеваниями, но достаточно активный, с желанием жить) очень надеялся, что здесь ему помогут, и просился на повторную операцию на ноге. На что Людмила Романовна сказала, что не всякое оперативное вмешательство может быть на пользу. И дословно цитирую: «Сейчас Вы на своих ногах, хоть и с палочкой, проходите 30 метров, а после операции…» ЭТИ СЛОВА ОКАЗАЛИСЬ ПРОРОЧЕСКИМИ!
Дождавшись кардиохирурга Василия Георгиевича П. , было принято решение госпитализировать папу для дальнейшего обследования и по возможности какого-то облегчения для больных ног (БЕЗ ОПЕРАТИВНЛГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА, т. к.он уже оперированный). Эти слова кардиохирурга меня успокоили, т. к. я тоже боялась за последствия возможного оперативного вмешательства.
13 мая папа был госпитализирован, лечащий врач назначен Роман Геннадьевич Букацелло. Мы привыкли доверять врачам! Не знаю точно, и уже не узнаю никогда, как мог папа уговорить доктора, как просил или что предлагал, но на 25 мая была запланирована операция на ногу; а перед этим, чтобы выдержал операцию на ноге, необходимо было сделать стентирование 20 мая (ХОТЯ ГОСПИТАЛИЗИРОВАЛИ со словами БЕЗ ОПЕРАТИВНЫХ ВМЕШАТЕЛЬСТВ).
20 мая поставили стент, на следующий день сообщили папе, что всё в порядке, операция прошла успешно. А ещё через день я уже не смогла дозвониться ему на сотовый, телефон не отвечал с самого утра. И только под вечер пациенты, которые лежали с ним в палате, сняли трубку и сообщили мне, что ночью папе стало плохо, его срочно прооперировали и он сейчас в реанимации. Я сразу же позвонила в ординаторскую, выходной день воскресенье, дежурный врач сказал, что стент затромбился, сделали срочно операцию, сейчас в реанимации, сутки точно будет находиться там.
В понедельник приехали на назначенную мне ранее (сразу после установки стента и перед планируемой операцией на ногу) встречу с лечащим врачом Романом Геннадьевичем, от которого узнали, что в стент попал тромб и папа перенёс крупный инфаркт. Я спросила, кто из врачей делал стентирование, но ОТВЕТА НЕ ПОЛУЧИЛА!
И на вопрос: почему такое произошло? , услышала ответ: » Старый, много сопутствующих заболеваний». Замечательно сказал!.. А когда планировал доктор ему делать эти операции, папа был молодой и здоровый?.....
Спросила ещё, если бы не ставили стент, как бы было? Ответ такой:"Ну, походил бы ещё».
Вечером того же дня папе подключили аппараты ИВЛ. 8 дней папа пролежал в реанимации, последние два дня уже дышал сам; состояние было стабильное, но тяжёлое (со слов дежурного врача). А 31 мая утром папа умер. Лечащий врач спокойно сообщил мне о смерти пациента. Сказал, что соболезнует; сделали всё, что могли.
Когда приехали за вещами, я спросила доктора, если бы можно было ситуацию вернуть назад, почему перед операцией не связались с близким родственником, контакты которого указаны на карте при госпитализации, и не предупредили о возможных последствиях; возможно можно было бы своевременно отговорить? На что был ответ, что мой папа был в сознании и подписал соответствующие документы. А когда я спросила у врача, говорят ли пациентам о возможных осложнениях и последствиях, которые могут возникнуть после операции, то услышала ответ, что такое не говорят, иначе это может морально убить больного.
Может с медицинской точки зрения всё юридически красиво. А вот с человеческой — не очень (пациент о возможных осложнениях не знает, близкий родственник тоже не знает к чему готовиться; зато бумаги подписаны, ответственность на умершем пациенте).
Тяжело смириться со смертью близкого человека. Особенно, если папа приехал на своих ногах, хоть и с палочкой; а забирать пришлось из морга на Рублёвском.
Вот и всё.
Конечно, в НМИЦ ССХ им. АН.Бакулева работают светилы, возможно в каком-нибудь разделе научной статьи опишут неудачный опыт стентирования в возрасте 80+.
Но мой папа сюда не приехал умирать!
Уверена, что жизнь по кругу. И у докторов тоже есть родители или другие близкие родственники...........
P.S.
Переживает ли врач смерть своих пациентов? Сожалеет ли о том, что прервалась жизнь? Помнит ли врач своё маленькое кладбище — умерших пациентов?
Или как в его статусе: «🇮🇹 Всегда в отличном настроении 👌»
Этот отзыв написан не для медицинских работников, которые всегда на стороне докторов (корпоративная солидарность); этот отзыв для простых людей.
Хочу выразить благодарность врачам 195-й поликлиники (район Крылатское), а именно: зав. отделением Гавриловой Ольге Ивановне, кардиологу Сапожниковой Ольге Алексеевне, терапевтам Никитиной Анне Анатольевне и Варшавскому Вадиму Борисовичу за внимательное отношение к моей проблеме, чуткость и профессионализм. Если бы при моём обращении к кардиологу Сапожниковой Ольге Алексеевне она не отнеслась бы к моей проблеме внимательно и вовремя не дала бы мне направление на обследование в кардиологический центр, то, как сказал хирург при проведении операции, что если бы я не оказалась сегодня на операционном столе, то в скором времени у меня бы был обширный инфаркт. Также спасибо Гавриловой Ольге Ивановне за то, что когда направление на обследование из-за просроченной даты оказалось недействительным, при моём обращение о продлении его, она внимательно и уважительно отнеслась к моей просьбе и выдала продлённое направление. Также благодарю терапевтов Никитину Анну Анатольевну и Варшавского Вадима Борисовича за внимательность, доброжелательность и профессионализм. С уважением, Людмила Чеканникова.
28.12.20 г. мне довелось пообщаться с терапевтом этой поликлиники. Помню, как, стараясь перекричать собеседника, она провоцировала инвалида-сердечника I гр., обратившегося к ней за помощью, на эмоциональную несдержанность, громогласно требуя разговаривать с ней корректно. Ей, видимо, невдомёк, что (по принципу – не навреди) должна успокоить больного, не позволить ему волноваться, не допустить, чтобы разговор с ней закончился инфарктом или инсультом, а просто-напросто объяснить то, чего нигде не прописано, а именно, что "отзыв согласия на исследование" должен был быть оформлен в письменно. Похоже, что она этого не знала и сама. Как не знает, судя по всему, и того, что отсутствие антител Lgm и LgG в анализах крови говорит об отсутствии прививки.
